— Итак, завершился конкурс на лучшую разгромную рецензию романа "Ничего святого". Зачем этот конкурс вообще был нужен?

— У меня много вопросов к героям, сюжетным поворотам и кульминации, некоторые моменты в книге меня раздражают, и поскольку я не хочу наступать на собственные грабли, я решил получить консультацию. У кого можно спросить, в чём проблема? Друзья и близкие всегда будут слишком вежливы - для них отношения с тобой важнее качества твоих книг. Если ты хочешь получить беспристрастную критику — обратись к пользователям "ВКонтакте": здесь люди не знают жалости и чувства такта. И я объявил конкурс на лучший критический разбор произведения.

А поскольку люди тратят своё время и консультируют меня, я считаю своим долгом им за это заплатить. Конечно, не всем: когда говорят "Ничего святого - это такой отстой, что и читать невозможно" - отлично! Но нужно объяснить, почему. Большинство участников конкурса этого не сделало, либо же их разбор был поверхностным. Те рецензии, которые мне понравились, я отметил оговоренным денежным вознаграждением.

— То есть вы признаёте, что "Ничего святого" - роман неудачный?

— А что значит неудачный роман?

— Как минимум, роман, который плохо написан.

— "Ничего святого" - лучше 99% того, что вышло в 2018 году. По крайней мере, среди того, что я видел в книжных магазинах.

Он мог быть лучше. И намного.

Но несмотря на все мои вопросы к книге, я считаю, что это хороший роман. Лично мне он нравится больше книг, которые я читаю в последнее время.

— Вы сравниваете себя с другими писателями?

— Нельзя сравнивать себя с другими писателями. И разумеется, я это делаю.

— К кому вы себя относите? На какого хотели бы быть похожим?

— Ни на кого. Если пытаешься писать как кто-то, ты неудачник.

В целом писателей я делю на две группы: мечтатели и практики. К мечтателям относятся такие ребята как Брэдбери, Толкин, Стивенсон и Стивен Кинг. А практики - это Ремарк, Джек Лондон и Диккенс. Нельзя сказать, что кто-то лучше, кто-то хуже. Но лично мне ближе парни из второй компании. Однако я бы не хотел быть как Диккенс или как Джек Лондон. Надо писать своё.

— В критике вас часто сравнивают с Санаевым. Как к этому относитесь?

— Я не читал Санаева.

— Почему?

— Именно потому что сравнивают. Ещё когда я писал "Ничего святого" и обсуждал роман с друзьями, мне говорили "Оооо, да это ж пересказ "Похороните меня за плитнтусом". Но это не так. Моя история выстраданная, настоящая и написана она кровью. Кроме того, я не думаю, что Санаев писал о том же, о чём писал я. Хотя, повторюсь, я его не читал.

— А о чём писали вы?

— Я писал о том, что наше время - это время дефолта героев.

— Из сюжета это не следует...

— Сюжет о человеке, который живёт среди царей, а потом попадает к рабам. И рабы воспитывают в нём подобного себе, но человек протестует, уходит, попадает к богам и героям. Они окружают его, но он не становится одним из них. И когда боги и герои отступают, он остаётся. Потому что богам и героям нет места в новом мире. Но здесь есть место человеку, который вырос с героями и богами.

— А рабам?

— А рабы, как и тараканы, всегда будут составлять часть этого мира.

— Всё звучит красиво, но сюжет-то о мальчике, которого бьют дома и он уходит к панкам.

— Сюжет - да. Но вопрос не в сюжете. Сюжет не имеет значения.

Вы спросили, о чём книга, я Вам рассказал.

— Если книга о богах и героях, зачем блевотина, портвейн и обшарпанные подъезды?

— Потому что герои нашего времени родились в обшарпанных подъездах. Вы о чём хотели, чтобы я написал? Про Валхаллу и Сигруда? Эту басню уже рассказали много веков назад. Или нужно было спеть о Ронсевальском ущелье? Тоже, боюсь, малость устарело на тысячу лет. Вы поймите, подвиг Матросова был актуален для наших дедушек и прадедушек, но не для нас. У каждого поколения свои боги и свои герои. Не надо пытаться эксплуатировать скандинавских богов и генерала Панфилова. Они отжили свой век, давайте жить настоящим.

— По поводу жить настоящим. Вы говорите о тенденциях времени, но ваш язык критики называют старомодным и архаичным.

— Потому что я пишу книги, а не посты ВКонтакте. Язык - это герольд вашей души. Если пишешь книгу, надо использовать язык на полную мощность. Да, я люблю описания, люблю метафоры. Мне нравится пользоваться всеми возможностями, которые дают слова. И я не хочу ограничивать своё творчество, соответствуя тенденциям времени. Возможно, мне несколько тесно в этих тенденциях. Но если читатель хочешь получить лексику дикаря из племени Тумба-Юмба пусть идёт в социальные сети. Но если берёт литературу - добро пожаловать в русский язык для взрослых.

— Вы поэтому используете мат? Потому что это язык взрослых?

— Я почти не использую мат в авторской речи. Но когда ты изображаешь персонажей, лучшим средством художественной выразительности является речь. И мои герои разговаривают так, как разговаривают живые люди. Если живой человек каждые три слова матерится, я это отражаю. Я не кастрирую своих героев, у меня нет цензуры, я же не государство. Даже самых отвратительных негодяев я слишком уважаю, чтобы корректировать их речь.

— Такое ощущение, что они сами говорят, а не вы пишете за них диалоги.

— Конечно, они говорят сами. Когда даёшь герою характер, он начинает действовать самостоятельно. И не только говорить - они иногда такие вещи делают, что ты сам удивляешься. Я это отметил ещё когда писал "Угрюмое гостеприимство Петербурга". Там в середине книги герои начали творить такой беспредел, что пришлось несколько вмешаться, чтобы вернуть сюжет в нужное русло. Возможно, из-за этого, книга вышла таким... убожеством.

— То есть нужно давать волю персонажам?

— Раньше я бы ответил отрицательно, но сейчас склоняюсь к тому, что да. Ваша задача - наделить своих персонажей жизнью. А живые люди уже лучше Вас разберутся, что им следует делать. Вам остаётся лишь наблюдать за ними и описывать те их действия, которые заслуживают внимания. Когда я пишу, у меня всегда чёткий план, которого я стараюсь придерживаться. В "Угрюмом гостеприимстве" герои распоясались и план полетел к чертям, а я по-неопытности, натянул вожжи и вбросил живых людей в жернова сюжета - тот их перемолол, герои обнищали характерами и роман на последних страницах скатился в фарс. Так нельзя поступать с людьми, особенно, если ты сам их создаёшь.

— То есть для писателя фантазия важнее плана?

— Не знаю, я же не писатель.

— А кто?

— Я Степан Суздальцев, не больше и не меньше. Но мне кажется, и этого уже достаточно.

Степан Суздальцев — автор двух романов. «Угрюмое гостеприимство Петербурга» и «Ничего святого». Скачать второй роман автора абсолютно бесплатно можно по этой ссылке.

Беседовал Антон Соколов.